Александр Левенко

ВЕЧЕРНИЙ ЗВОН

рассказ (из раннего творчества)

Лев Иванович Синицын решил побриться. На ночь глядя. Он только что уложил спать Мышку. Жена ушла к подруге и вернется заполночь.
Бриться лучше на кухне - это далеко от комнаты дочурки, не разбудит.
Лев Иванович, да чего уж там: просто Левушка, как его называла жена Марина, пошел в гостиную, не включая свет нашел в трюмо мягкую коробочку с электробритвой «Харьков».
На кухне его появление было встречено радостными криками попугая Кешки. Но Кешка ошибся, он думал, что у Левушки больше нет забот, как только выпускать из клетки волнистого попугайчика. Может быть Кешка даже успел при кинуть, с какой стороны подлететь, чтобы усесться прямо на голову хозяина - что ему никогда не позволялось. Увы! Левушка даже не посмотрел на заточенного за решетку почти говорящего попугая, который пока не научился говорить.
Погруженный в свои мысли, он равнодушно посмотрел на мечущегося за стальными прутьями Кешку и, не слыша его возмущенных криков, раскрыл футляр бритвы. Левушка уже выдернул шнур холодильника из розетки, когда вспомнил, что нужно взять зеркало.
«Все вроде бы пока хорошо». Думал он, возвращаясь в гостиную. Он любит Марину, она его. Растет дочь Мышка. И где это чертово зеркало?
Крадучись, он пробрался в спальню, где стоял письменный стол. В нижнем ящике тумбочки стола лежали всякие мелкие вещи, там должно быть и зеркало.
Жена его любит, он ее, дочь растет умницей... Этот ящик всегда выдвигался со скрипом, стол рассохся. Здесь папки с документами отца, матери, деда. Коробочки с медалями. Зажигалка.
Мышка умница, послушная. Почитал ей сказку перед сном, глазки сами закрылись, и уснула.
Эта Лорка, ну, то есть подруга жены, очень плохо влияет на Марину. Стерва и дура. И вообще, с мужем развелась. Да чтоб два человека не ужились? Да если еще и любили друг друга? Дура, вобщем. И влияет. Вот опять Марина к ней побежала. То же мне, посиделки. Накурятся. Опять поздно придет!
Впрочем, почему бы и не сходить к Лорке? Они вместе в школе учились, теперь работают рядом. Надо же когда-то и поболтать, чтобы отдушина была...
А это дедова бритва в футляре из гильзы сигнальной ракеты. Бритва немецкая, трофейная. Золингер. Такой бритвой Левушка никогда и не брился. Время другое. Помнит, дед цеплял пряжкой свой кожаный солдатский ремень к дверной ручке и правил на нем бритву. Потом взбивал в чашечке специальный мыльный порошок и густо намыливал щеки, шею. Потом аккуратно снимал бритвой белую пену, придерживая пальцами кончик носа, подбривал усы. При этом он смотрелся в круглое зеркало с ножкой, здорово похожее на уменьшенную копию кинескопа телевизора КВН. Впрочем, тогда о телевидении и не слышали.
Когда укладываешь Мышку спать, она всегда просит:
- Ну, пап, ну посиди еще.
Рядом с ее диванчиком всегда стоит табурет, чтобы ночью одеяло не сползало на пол. Он садится на табурет, а дочурка берет его руку в свои ладошки и укладывает под щеку, мягкую и теплую. Закрывает глаза. Но, вспоминая, что папе тоже пора спать, отдает руку:
- Ну, все. Только дверь не закрывай! - она боится не темноты, а закрытой двери.
Когда Левушка был маленький, он боялся темноты. Однажды дед научил его, как нужно отгонять ночные страхи: просто нужно глянуть в окно на фонарь под жестяным колпаком, который висит во дворе и горит всю ночь. Свет от этого фонаря делал его сильным - он становился героем и досматривал сны, где уже никого не боялся.
А вот и зеркало. Дедово, тоже осталось еще с войны. В армии дед был старшиной саперов. Он рассказывал, что когда шли по Польше и Германии, у него была полуторка, в ней помещалось все саперное и его старшинское добро. Может быть зеркало от полуторки? Круглое, на ножке с резьбой. Похоже на зеркало заднего вида, что висит у кабины водителя. Как знать. Алюминиевая оправа... Хотя... Кто такие зеркала делал в алюминиевой оправе в годы войны?
Левушка глянул в голубоватое стекло, убедился, что достаточно зарос щетиной.
На кухне Кешка опять все перепутал и снова, недоумевая и возмущаясь, принялся носиться по клетке, вытягивая шею и что-то ворча.
Ну в самом деле, пусть жена сходит к подруге. Который час? Черт. Темно уже на улице. О чем можно болтать? Не пущу в следующий раз. Пусть лучше Лорка приходит.
Он сегодня дулся и злился, когда услышал, что Марина хочет сходить вечером к этой... Не то, чтобы поругались, но и Марина надулась. И пошла все-таки! А он, Левушка, ее еще и любит! А она пошла, пошла. Хотя видит, что ему это совсем не нравится. Чем он хуже Лорки? Нет, дурно она на Марину влияет. Слишком самостоятельная.
Нечего шастать! Дома муж любимый скучает, а она у подруги сидит.
Бритва сердито зажужжала, вгрызаясь в щетину надутой щеки. Левушка всегда надувает щеки по очереди, когда бреется. Вообще-то электрическая бритва не очень чисто бреет, не то что опасная дедова - у деда кожа на щеках, хоть и в глубоких морщинах была, а выбрита всегда безукоризненно.
Левушка недовольно зыркнул на Кешку и провел ладонью по щеке. Ничего, вроде бы нормально. Он посмотрел в зеркало. Что за ерунда: будто бы и не брился еще... Прижимаясь носом к холодному стеклу, он ожесточенно заелозил круговыми движениями бритвой по щеке. На ощупь - выбрито, а в зеркале щетина.
«Не пущу больше!» Твердо решил Левушка, думая о Марине, и уставился в зеркало.
В толстом голубоватом стекле он увидел самого себя, заспанного, сердитого, с пустыми глазами и довольно таки сильно заросшего щетиной. Левушка в зеркале скривился в недовольной гримасе. Тут Левушка заметил, что в его прическе, буйной еще и кудрявой, поблескивает плешь! Его даже в жар бросило. Врет стекло! Рябит в нем, двоится.
Левушка бросил на стол бритву, привязанную к розетке белым шнуром, и помчался в гостиную, включая на ходу все четыре лампы люстры.
В большом зеркале трюмо он выглядел лучше, никакой плеши, и одна щека, по которой он усердно водил бритвой, гладко выбрита.
Он снова посмотрел в дедово зеркальце - плешь и небритый. Левушкино отражение в зеркале грустно, безнадежно вздохнуло и... отвернулось. Ну да, отвернулось. Как отворачивается на экране телевизора киноактер, и чего не может себе позволить ни одно отражение!
Левушка присел прямо на трюмо. Он смотрел через круглый стеклянный иллюминатор зеркала на того, другого Левушку, который скорее выглядел Львом Ивановичем. На его неопрятную, мятую майку, прикрывающую целлюлитную подушку живота, на плешь...
Левушка смотрел, как завороженный, ему не нравилось это видение...

Лев Иванович бессмысленно бродил по комнате. Хорошо бы побриться. Такая мысль преследовала его, но бриться было лень. Все равно завтра суббота, на работу не идти, а там воскресенье, тоже бриться необязательно. Хотя, почему бы и не побриться? Если существуют бритвы, значит кто-то должен бриться. Лев Иванович на мгновение остановился, ему понравилась эта мысль, он даже подумал, не стал ли философом, умудренным жизнью, но тут же смутные воспоминания подсказали ему, что он где-то когда-то слышал что-то подобное. Только не помнит что. Хорошо бы побриться...
Для кого, для чего? Дочь уехала на соревнования, у нее своя жизнь, свои интересы. И курит, курит! Как мать! Правда очень редко. Жена уже ушла спать. Телевизор не включал - надоел.
Может быть и самому лечь? Прижаться к ее горячему телу, как когда-то. Так что толку? Все равно спит.
Хорошо бы побриться...

Рука Левушки дрогнула, и дедово зеркало упало на пол. Знаете, какие теперь бывают полы? У Левушки в квартире - это тонкие пластиковые плитки на бетоне. Однажды из холодильника, с самой нижней полочки у пола упала бутылка с минеральной водой - одна пробка уцеелела, все остальное вдребеезги.
- Пусть лучше к подруге ходит, - глядя на осколки, бормотал Левушка. - развеется. Завтра куплю билеты в театр. Дочку свожу в Аквариум, недавно открыли, с рыбами. Кешку надо научить кричать: «Говорыть Кыйив», как в приемнике. В бассейн опять с Мариной запишемся!

... Лев Иванович обернулся на малиновый звон бьющегося стекла. Это упало дедово зеркало. Оно долго лежало среди всякого хлама в нижнем ящике старого письменного стола. Зачем он его вытащил, зеркала нет что ли чтобы побриться?
Ему вдруг показалось, что все в жизни плохо и даже отвратительно. Тут еще и зеркало разбилось. Нехорошая примета.
Среди осколков поблескивали крохотные искорки, как слезы на ресницах. Лев Иванович с грустью подумал, что разбилось что-то большее, чем зеркало, и ему стало так тошно, что он окончательно решил не бриться. Кому это нужно?